Индивидуальный чип несёт в себе информацию о его владельце. Поэтому всем заинтересованным лицам сразу ясно: кто есть кто.
Стало быть, ясно - болен ты или нет (оказать помощь человеку в бессознательном состоянии), есть ли у тебя деньги, и можно ли тебе их выдать с твоего счёта для покупки, можно ли сесть на самолёт или поезд (без паспорта и билета!) и так далее.
Жизнь станет легче и проще - для рядового потребителя всяческих удовольствий, конечно. А что касается бандитов и террористов - их жизнь существенно усложнится, что тоже плюс - особенно востребованный после очередного теракта. Тут впору вспомнить идеолога мира "новых кочевников", номадов, Жака Аттали
Он описывал "новый, дивный мир" как мир кочевников, активно путешествующих по всему миру в бестолковом беге погоне неизвестно зачем и от чего.
Вот как описывает постмодернистские мечтания Гваттари Ю. Бялый в газете "Суть времени":
"Странник, ненавидящий окружающий его зыбкий мир-ризому, отправляется в путь. Он ищет настоящий смысл и настоящую целостность, на которые можно опереться. Ищет незыбкое, прочное, настоящее.
Всё это напрасно, объявляют Делёз и Гваттари. Мир-ризома всеобъемлющ, и потому из него никуда не уйти. Ничего незыбкого в нём не бывает. У него нет глубины,в которой ты намеревался искать какие-то там смыслы, целостности и опоры. И всё, что ты можешь, — это подчиниться зыбкой текучести ризомы. Признать, что ты и сам её зыбкая часть."
Аттали (двадцать лет назад), подхватывая идею нового кочевничества и развивая её, называет "номадические предметы", необходимые такому путнику для счастья: карманный плейер, кварцевые часы, видеодиск, персональный компьютер, магнитная кредитная карта, мобильный (переносной) телефон и т. д.
Аттали, как пишет Ю. Бялый, подчёркивает, что уже только благодаря этим номадическим объектам — человек может оторваться от любых корней и жить, «будучи свободным от диктата пространства».
Тяга к оторванности от оседлого мира имеет глубокие философские корни. Дело в том, как человек преодолевает неизбежный страх смерти. Правильно преодолённый страх порождает стремление к жизни на пределе, к свершениям далеко "за пределами" возможностей каждого индивида, к раскрытию всех твоческих способностей человека, без которых всё это невозможно. Этот путь чрезвычайно труден, и его невозможно сочетать с "потребительским раем" и с обывательским миром мещанства.
Непреодолённый страх смерти толкает людей на странное, в том числе - на попытку "убежать
от смерти". Это бесконечный бег "со смертью на загривке". В том числе и поэтому "бег по миру", и сами люди без корней, отечества и каких-либо человеческих связей, так присущи потребительству.
Потребительство - это попытка "закидать" пустоту в душе, заполнить яму хоть чем-то, создать иллюзию своего могущества и актуальности "здесь и сейчас".
Поскольку сейчас "идеология потребительства" почти абсолютный победитель всех других идеологий, отчасти даже коммунистической (у многих коммунистов речь идёт, в основном, о более справедливом распределении благ ради того же потребительства), номадология - вполне себе жизненный концепт.
В список "номадических вещей" Жака Аттали микрочип, вживлённый под кожу, укладывается просто и уютно, как котик в люлю. В мире хищного потребительства это ещё одно превосходное удобство. Наступит время, и отлаженные технологии чипирования войдут в массы неукротимо и повсеместно.
На тех, кто без чипа, будут смотреть, как на опасных чудаков и непредсказуемых дикарей посреди тонкого цивилизованного мира. Так чего же тогда бояться и зачем возмущаться предстоящим чипированием? Мир потребительства разовьётся неимоверно, и каждый получит свой сладкий кусочек.
Дело в том, что вполне и окончательно сформированный потребленец, разменявший свое право быть отважным первопроходцем и отчаянным прорывателем "природных" ограничений ради общих и великих целей, перестаёт быть человеком.
На эту тему кто только не высказывался, сходу вспомним Шекспира: "Что человек, когда его желания – еда и сон? Животное, не боле".
И тут мы подходим к сути: массовое превращение людей в животных, то есть - расчеловечивание, приводит к тому, что с этими расчеловеченными людьми и обращаться можно, как с животными. А как поступают с животными, которые, к примеру, стали не нужны? Их быстро и гуманно убивают, стараясь извлечь из останков максимальную пользу.
Аналогия тут более чем уместна. В связи с ограниченностью ресурсов и необычайным развитием техники, правящей элите столько людей более не нужно. Можно жить комфортно и без миллиардов бесполезных ртов. Правда, их пока ещё немножечко жалко: люди, все таки.
Но, если разобраться, разве существа, привыкшие к уюту, комфорту и сытости, и готовые ради этого
на всё - это люди? Они непривлекательны внешне - излишества не проходят даром. Они отвратительны
в своих многочисленных пороках, сделавших их хуже животных: отказ от возможности иметь детей, гомосятина, невоздержанность и равнодушие ко всему, кроме собственного корыта.
И тут мы подходим к сути: массовое превращение людей в животных, то есть - расчеловечивание, приводит к тому, что с этими расчеловеченными людьми и обращаться можно, как с животными. А как поступают с животными, которые, к примеру, стали не нужны? Их быстро и гуманно убивают, стараясь извлечь из останков максимальную пользу.
Аналогия тут более чем уместна. В связи с ограниченностью ресурсов и необычайным развитием техники, правящей элите столько людей более не нужно. Можно жить комфортно и без миллиардов бесполезных ртов. Правда, их пока ещё немножечко жалко: люди, все таки.
Но, если разобраться, разве существа, привыкшие к уюту, комфорту и сытости, и готовые ради этого
на всё - это люди? Они непривлекательны внешне - излишества не проходят даром. Они отвратительны
в своих многочисленных пороках, сделавших их хуже животных: отказ от возможности иметь детей, гомосятина, невоздержанность и равнодушие ко всему, кроме собственного корыта.
Ситуация куда похуже пророчеств Пушкина:
"К чему стадам дары свободы?
Их должно резать или стричь.
Наследство их из рода в роды
Ярмо с гремушками да бич".
Наследство их теперь не ярмо и бич, а электрошокер и нож. И тут массовая чипизация, позволяющая иметь полный контроль над курами и овцами - бывшим человечеством - снова как нельзя кстати.
"К чему стадам дары свободы?
Их должно резать или стричь.
Наследство их из рода в роды
Ярмо с гремушками да бич".
Наследство их теперь не ярмо и бич, а электрошокер и нож. И тут массовая чипизация, позволяющая иметь полный контроль над курами и овцами - бывшим человечеством - снова как нельзя кстати.
Теперь вернёмся к вопросу: стоит ли боятся поголовной чипизации? Да нет, конечно, не стоит. Это ведь когда ещё будет - не скоро. Хотя, может быть и скоро - как знать, как пойдёт разгул потребительства?
Ведь всё так вкусно и удобно, а разговоры на неприятные темы портят нервную систему. Шутка.
А если всерьёз - опасаться чипизации всё-таки не стоит. Ведь это не причина, а всего лишь закономерное следствие из основ "нового, дивного мира потребительства". И всерьёз опасаться следует именно его.
Да что опасаться - его следует уничтожать ради иного мира, мира человеческого, о котором так страстно мечтали все выдающиеся умы человечества.
