в сути проблемы.
В основе такой вынужденной меры, как повышение пенсионного возраста, лежит простая вещь – малая рождаемость, и как следствие – малое число работников тех поколений, которые должны своим трудом содержать нетрудоспособных.
Причём всё это идёт с временным лагом: сегодня молодёжь не захочет рожать, и ей же, на склоне лет, придётся работать до смерти. Ибо кормильцев и защитников почтенной старости в достаточном количестве не припасли.
Кто бы ни был у власти, хоть тот же Грудинин, громко пообещавший не повышать пенсионный возраст, ему придётся расхлёбывать накопленный на сегодняшний день ворох проблем. И действия в стиле «отнять и поделить» только смягчат проблему, но решить её не смогут. Проблема глобальная, и имя ей – демографический переход.
Суть в том, что когда люди стали жить чуть лучше, и для их существования в старости дети в большом количестве стали «не нужны», в толще народной произошёл отказ от многодетной модели семьи. Действительно, зачем напрягаться лично, если на старости тебя прокормит государство.
В переводе на русский язык это означает: пусть детей дураки рожают, а я себя поберегу. И вся надежда на этих, рождённых «дураками» детей – ведь именно они будут выполнять обязательства государства по призору
за престарелыми.
Но возникла проблема – дураков оказалось мало. Все захотели жить припеваючи здесь и сейчас. Умные понадеялись на дураков, дураки, резко «поумнев» - на супердураков, те – на дураков в квадрате… На многодетных зачастую смотрят именно, как на дураков (дескать, алкоголики, только нищету плодят).
В результате на обеспечение выплат пенсий уходит чудовищная доля государственных средств, и в итоге в дураках оказались все. Поскольку отказ от рождения «лишних» детей основан на тяге к сладкой жизни, материальное стимулирование рождаемости не слишком эффективно.
Дети – это всегда труд, хлопоты и нервы. Сколько нужно заплатить любителю сладкой жизни, чтоб он пошёл на эту каторгу? А если этих любителей много – большинство? Соответственно, грандиозных миллионов на каждого
у государства нет, а за тысячи ничего подобного не купишь.
На мой взгляд, решения проблемы высокого пенсионного возраста в рамках сохранения парадигмы потребительства, то есть – тяги к сладкой жизни, не существует в принципе. Могут быть паллиативные меры, которые смягчат ситуацию, но не вылечат болезнь.
Есть некий закон возмездия, хорошо оформленный в религиях. Нагрешил – обязательно ответишь. Захотел сладкой жизни – зубы заболят. Не родил детей в молодости – упахивайся в старости.
Сломать это проклятое колесо неотвратимого возмездия можно только отказом от потребительства. Не припомню, чтобы Грудинин говорил о подобном, и жаль, что не говорил. Но аскетический отказ от потребительства возможен только в рамках ориентации на что-то более заманчиваемое, на что-то более значимое и ценное.
Найти подобное можно только вследствие метафизического порыва к высшим ценностям, только при постановке и решении сверхзадач. Человек, окрылённый высокой целью, легко откажется от многих мимолетных удовольствий. Его удовольствие от задуманных свершений и деяний будет стократ выше.
Сверхзадачи требуют не только предельного личного напряга, но и сплочённости больших коллективов. Сладость от подобного сплочения в определённом смысле намного выше сомнительной сладости самоокукливания в тесном мирке личных интересов. Семья же – это первичный микроколлектив, в котором есть возможность творческой самореализации: воплотить себя в детях.
Демографический переход-2 (с ростом прочности семьи и демографическим ростом), основанный на метафизическом сдвиге, возможен, но очень труден.
Увы, дорогие товарищи, есть только непростые решения непростых проблем.
Оригинал
