Трудные дети
Конец всему делу венец. (1 часть)
На первой организационной лекции наш руководитель объявила, что поскольку цель курсов – обобщение опыта педагогического мастерства, то получение документа об успешном их окончании возможно только после защиты своей работы и подсказала аудиторию, в которой проходят обычные курсы ПК. Почти все поднялись с мест и отправились по указанному адресу. Осталось от полного зала человек 25. Меня тоже чуть было не подхватил этот всеобщий порыв – на выход. Но мне ничегошеньки нового не дали бы эти «обычные» курсы. Оценила ситуацию… и осталась.
Программа у нас была насыщенной, плотной, а лекции лучших преподавателей педагогического института - очень интересные и полезные для дела. Разумеется, работать над своей темой надо было самостоятельно, но всегда была возможность пообщаться с коллегами по важным вопросам, получить необходимую консультацию. В общем и целом это был творческий увлекательный процесс сотрудничества единомышленников. Как впоследствии выяснилось, - один из последних островков здравомыслия. Остатки целостной, единой советской образовательной системы, в которой Школа была тесно связана с Наукой.
К моменту защиты в группе осталось только 12 человек. Но опыт, представленный этими учителями, был действительно новаторским. С большим интересом знакомилась с работой моих коллег, многие педагогические находки пополнили и мою методическую копилку. Необходимо отметить, что система в общеобразовательных школах оставалась единой и давала возможность всем учителям творчески подходить к делу в её рамках.
Моя тема всех удивила. Многие впервые услышали о коррекционной педагогике и о проблемах с ней связанных.
Для допуска к защите необходимо было получить рецензию научного руководителя. Поскольку специалистов не было (то есть – вообще), то единственный методист Кабинета коррекционной педагогики и должен был оценить мою работу.
Напомню, что я обращалась туда в поисках Программы, и получила («Без права выноса, упаси Господь, - это всё, что у нас есть!») растрёпанную брошюрку с Программой для вспомогательных школ.
С получением рецензии произошёл курьёз, который меня позабавил и порадовал. У меня оставалось мало времени до защиты, поэтому я ускоренными темпами окончательно оформила реферат и понесла методисту. Но вместо методиста там оказался психолог, лекции и семинары которого мне помогли в своё время лучше понять психологические особенности моих учеников. Он положил мой реферат на стол методисту и пообещал, что как только она появится, передаст его для рецензии. Когда я пришла за рецензией, выяснилось, что никто мою работу ей не передавал, и на столе её тоже не было. Разумеется, у меня был ещё один экземпляр, который я и вручила с просьбой дать рецензию.
Понимаете, в чём тут дело. Учителя нуждаются в методических разработках учёных-педагогов, а учёным не хватает реального учительского опыта.
Обычно такое взаимодействие в советском образовании осуществлялось на экспериментальных площадках в школах.
Но я уже рассказывала, как скоропалительно, без всякого сопровождения были «организованы» коррекционные классы. А порадовалась я пропаже реферата потому, что кто-то оценил мои усилия по самостоятельной разработке и организации этого начинания.
Назавтра я получила свой реферат с размашистой подписью методиста: «Заслуживает отличной оценки!» и с устной просьбой подарить ей один экземпляр для Кабинета коррекционной педагогики. Что я и сделала.
Напомню, что я обращалась туда в поисках Программы, и получила («Без права выноса, упаси Господь, - это всё, что у нас есть!») растрёпанную брошюрку с Программой для вспомогательных школ.
С получением рецензии произошёл курьёз, который меня позабавил и порадовал. У меня оставалось мало времени до защиты, поэтому я ускоренными темпами окончательно оформила реферат и понесла методисту. Но вместо методиста там оказался психолог, лекции и семинары которого мне помогли в своё время лучше понять психологические особенности моих учеников. Он положил мой реферат на стол методисту и пообещал, что как только она появится, передаст его для рецензии. Когда я пришла за рецензией, выяснилось, что никто мою работу ей не передавал, и на столе её тоже не было. Разумеется, у меня был ещё один экземпляр, который я и вручила с просьбой дать рецензию.
Понимаете, в чём тут дело. Учителя нуждаются в методических разработках учёных-педагогов, а учёным не хватает реального учительского опыта.
Обычно такое взаимодействие в советском образовании осуществлялось на экспериментальных площадках в школах.
Но я уже рассказывала, как скоропалительно, без всякого сопровождения были «организованы» коррекционные классы. А порадовалась я пропаже реферата потому, что кто-то оценил мои усилия по самостоятельной разработке и организации этого начинания.
Назавтра я получила свой реферат с размашистой подписью методиста: «Заслуживает отличной оценки!» и с устной просьбой подарить ей один экземпляр для Кабинета коррекционной педагогики. Что я и сделала.
Продолжение следует.
